Павел Буре: «Я закончил работать в Америке и сдал паспорт США. Время показало, что я всё сделал правильно»

Павел Буре много занимается благотворительностью, проводит мастер-классы для детей, часто летает по стране. Так совпало, что мы оказались с ним в соседних креслах, и во время полета говорили на самые разные темы.

Из этого интервью Буре вы узнаете:

• допустят ли сборную России на зимнюю Олимпиаду-2026;
• как он относится к «дельцам от хоккея», увозящим юниоров в Америку;
• за каким хоккеистом сейчас интереснее всего наблюдать Буре;
• история о том, как он отказался от американского гражданства;
• почему Павел забрал своего 10-летнего сына из хоккея.

«Не просто так Фазель получил российское гражданство»

— На сайте Международной федерации хоккея написано, что Россия на Олимпиаде-2026 уже определена в группу «С» к американцам. Получается, что мы поедем в Италию?

— Пока нельзя ничего утверждать. Этот вопрос будет только рассматриваться на заседании Международной федерации в марте 2024 года.

— Как я понимаю, решение об участии сборной России в чемпионатах мира принимает IIHF, а вот по Олимпиаде всё утверждает МОК.

— Не совсем Международный олимпийский комитет. Это все равно идет через IIHF. Так что позиция Международной федерации хоккея будет важной в этом вопросе.

— Нам не стоит обольщаться?

— Просто пока нет ответа.

— Правда, что вас на совещания IIHF даже не пускают в зум?

— Как они говорят, возникает конфликт интересов. Я ведь не только член исполкома IIHF, но и русский человек. Мне сообщили: «Юридически такие правила, что мы должны от зума тебя отключить на тот момент, когда мы обсуждаем Россию». Потом меня включают обратно и говорят: «Мы вынесли такое-то решение». То есть ставят перед фактом.

— При прошлом руководителе IIHF такого не было.

— Ну еще бы! Я знаю Рене Фазеля с 1994 года. Скоро будет уже 30 лет. Великий человек! Я прекрасно понимаю, сколько хорошего он сделал для мирового хоккея и как он относился к нашей стране. Не просто так Фазель получил российское гражданство. Я с ним давно общаюсь и дружу. Мы с ним пересекались в разных ситуациях — и в спорте, и на общественных мероприятиях.

Новый президент IIHF Люк Тардиф — я его не знал никогда. Мы не были знакомы. Только два года назад начали сотрудничать в Международной федерации. Мы как коллеги по исполкому, встречаемся несколько раз в год, но личного общения у нас нет.

— Если бы сейчас Фазель руководил IIHF, нас бы допускали на чемпионаты мира?

— Так тяжело сказать. Как мы это узнаем? Надо жить в том моменте, где ты находишься сегодня. И пытаться что-то делать сейчас. Рене сделал очень многое, но не всегда всё зависит от тебя. Есть определенные обстоятельства, которые ты не можешь преодолеть.

— Решение IIHF по допуску России на Олимпиаду зависит еще и от вердикта дисциплинарного комитета по «делу Федотова». Мы сами создали себе проблему?

— Я бы не смешивал одно с другим. Одно дело — допуск к участию в соревнованиях самой большой страны в мире. Россия — хоккейная держава. Другое дело — частный случай Федотова. Ну да, бывают нарушения. Кто-то сделал что-то не так. Это совершенно разные вещи, и я бы не ставил одно в зависимость от другого.

«Меня дельцы в Америку не увозили»

— Главный тренер «Торпедо» Игорь Ларионов в интервью «Матч ТВ» предлагал выйти из IIHF, строить свою независимую лигу. Как вы относитесь к этой идее?

— Есть такие идеи. Одна из них — выйти отовсюду, сконцентрировавшись на своих делах. Но надо погружаться более детально и смотреть политическую, экономическую обстановку. Не так всё просто. Сжечь все мосты — так сделать можно. Но это пока лишь наброски идеи. Нужно всё продумать, прежде чем делать такое.

— Как вы оцените слова Владимира Путина на спортивном форуме в Перми о том, что «дельцы от хоккея» увозят молодых игроков из России? Как с этим бороться?

— Проблемы есть везде. Президент озвучил такую тему, люди среагировали. Значит, будем работать в этом направлении.

— Когда вы в 1991 году уезжали в «Ванкувер», вас «вывез делец» или вы сознательно решили строить карьеру в НХЛ?

— Когда я уезжал, мне было 20 лет. Я уже в 16 лет на профессиональном уровне начал играть за ЦСКА, а через два сезона меня привлекли в сборную СССР. Уже стал заслуженным мастером спорта, несколько лет выступлений на международном уровне, пробился в первую пятерку в сборной. Уезжал в НХЛ, уже имея определенный опыт, меня нельзя было назвать ребенком. Я уже везде был и всё видел. Мне было сложно запудрить голову.

Просто я делал следующий шаг. Потому что многие ребята, с кем я играл, уже уехали в Америку. И если я получал награду лучшего нападающего на молодежном чемпионате мира, то превосходил в том числе парней, кто выступал год-два в НХЛ. Я знал, что могу приехать в «Ванкувер» и спокойно там заиграть. Я с ними вырос, забивал больше них. Если они могли зажигать в НХЛ, то почему не мог я?

Мне было интересно попробовать себя в той лиге, сделать новый шаг в карьере. Я уезжал не в 15-16 лет, меня не забирали дельцы. Я был сложившимся игроком. И за меня заплатили компенсацию ЦСКА: «Ванкувер» дал 200 тысяч долларов, я из своего кармана добавил 50 тысяч. Это было 30 лет назад, а сейчас умножьте на десять. По сегодняшним деньгам, за меня отдали $2,5 млн.

Нам удалось договориться. И я сам хотел использовать возможность, чтобы отблагодарить ЦСКА, где я вырос, где мне давали хоккейную форму. Кстати, потом я в армейский клуб привез 200-300 комплектов формы. Каждый год что-то старался передавать. И я видел, с какими глазами ребята в 90-х, когда ничего нет, смотрели на эту новую форму — и они занимались хоккеем. Мне самому в детстве доставались старые краги от мастеров, где уже были стерты ладошки. И я был на седьмом небе от счастья. А тут целый комплект формы! Мне кажется, это было хорошее дело.

— Вы сейчас следите за «Ванкувером» и «Флоридой», где выступают россияне Андрей Кузьменко, Василий Подколзин, Сергей Бобровский?

— Я в курсе, что там происходит. Но не настолько погружен, чтобы пристально следить за НХЛ. Достаточно близко общаюсь с хозяином «Ванкувера». Мы иногда созваниваемся, он мне что-то рассказывает.

Я слышал, что «Кэнакс» позвали на стажировку российского тренера Илью Воробьева. Помню его еще по работе в «Магнитке». Это очень интересный ход, и в НХЛ любой тренер может получить бесценный опыт. Можно что-то взять оттуда и привезти сюда.

«Вряд ли я в лучшие годы обогнал бы Макдэвида»

— Есть ли какой-то игрок в мировом хоккее, который вам интересен по стилю?

— Коннор Макдэвид из «Эдмонтона» очень выделяется на фоне всей лиги. Это сразу видно, когда он выходит на лед. Я иногда смотрю хайлайты НХЛ, и нельзя не заметить, как человек на несколько голов выше всех по мастерству.

Макдэвид делает то, что не могут другие. Поэтому он столько забивает и столько зарабатывает очков. За такими хоккеистами интересно наблюдать. От их хоккея получаешь истинное удовольствие.

— Экс-защитник НХЛ Владимир Малахов мне сказал однажды: «Ну, а что Макдэвид? Паша Буре в лучшие годы его бы обогнал».

— Я не думаю, всему своё время. Я закончил играть уже 20 лет назад. Теперь всё по-другому, и мне не нравится, когда сравнивают поколения. Сейчас хоккеисты больше, быстрее, тренируются иначе, уже другая экипировка — те же коньки. Вряд ли я обогнал бы Макдэвида. И он ведь не просто подхватывает шайбу и бежит, он еще обводит по три-четыре человека.

— В свое время вы приняли решение отказаться от американского гражданства. Теперь не жалеете, что сдали назад паспорт США?

— Я уже много раз говорил, что никогда ни о чем не жалею. И всегда стараюсь играть вдолгую. Как получилось, так получилось. Но я тогда принял осознанное решение. Как вот уезжал в Америку в 20 лет, уже имея определенный хоккейный опыт. Это было не тяжело. И то же самое здесь. Теперь время показывает, что я всё сделал правильно.

— Если у вас паспорт США, то надо платить больше налогов?

— Дело не в этом. Раньше я работал в Америке, мне приходилось жить на две страны. А когда я закончил играть в хоккей, то понял, что разрываться между двумя государствами не хочу. Ну зачем? Мне больше нравится быть у себя дома в России. Поэтому принял решение, что я и моя будущая семья будем жить в своей стране. И вообще даже так вопрос не стоял. Конечно, Россия. Я даже в 90-х каждое лето во время отпуска приезжал домой, когда некоторые энхаэловцы этого не делали. Северная Америка была местом работы. И когда эта работа подошла к концу, я сдал паспорт.

«Мой сын перестал ходить на хоккей. Надо учиться!»

— Ваш сын Павел Буре по-прежнему занимается хоккеем?

— Он у меня занимался с четырех лет. Сейчас ему десять. Но с сентября он не ходит на хоккей.

— Почему?

— Потому что мы приняли решение, что он должен посвящать всё время школе.

— Не повлияет ли эта пауза на его спортивное будущее?

— Я никогда не делаю ничего с бухты-барахты. Принимаю решения на основе своего опыта и предупреждаю заранее. Я сказал сыну в семь лет: «Теперь ты идешь в школу. И сразу тебе говорю: если не будешь успевать по урокам, не сможешь совмещать с хоккеем — надо будет что-то выбирать. И это будет учеба».

В школе пару лет давали поблажки и смотрели, сможет ли он успевать и там, и там. Было очень сложно, потому что на тренировку ехать два с половиной часа. Школа и хоккей в разных концах Москвы. Не так давно я сказал сыну: «Даю тебе последний год. Не будешь успевать — до свидания». И вот с 1 сентября он у меня ходит только в школу.

— А я знаю кучу историй о хоккеистах, которые рассказывают, что в детстве забивали на учебу, проводя всё время на катке. Поэтому и стали большими профи.

— Я же не сказал об этом 31 августа. И для меня это принципиальный момент. Родители могут подсказать. Но если ты не справляешься, то отец направит туда, куда нужно.

И мы в советское время на школу не забивали. Может быть, нам делали поблажки. И с девяти лет я учился в спортклассе. Но нам учителя всегда говорили, что мы занимаемся в обычной общеобразовательной школе: «Если вы не будете хорошо учиться, мы вас не отпустим на тренировки». И мы старались везде успевать — учились, зубрили, сдавали. Но забить ты не мог.

«Если Овечкин наберет 1500 очков, это будет шикарно»

— Александр Овечкин совсем скоро подберется к отметке в 1500 очков за карьеру в НХЛ. Ваша реакция?

— Впечатляют даже 1000 очков. А тут будут полторы тысячи! Это же сколько надо играть!

— Когда набираешь много очков, то значит, тебя ставят в первое звено, дают много времени в большинстве.

— Конечно, просто так ничего не будет. Я всю жизнь играл в первых пятёрках. Но начинал-то с четвертых!

— Вы уезжали в «Ванкувер» как звезда советского хоккея.

— Первый матч в НХЛ я начал в четвертом звене. Другое дело, что закончил его уже в первом. Но молодому сразу ничего не дадут. Всё зависит от тебя. Играй, доказывай. Если делаешь что-то, что нравится тренеру и зрителям, конечно пойдешь наверх.

Когда я играл в четвертом звене, то знал, что меня выпустят на лед один раз за период, но я должен за эту одну смену сделать что-то такое, чтобы меня поставили выше. Например, забить гол. Место в топе надо заслужить.

— Вас на драфте мог выбрать «Детройт». Играли бы в Русской Пятерке.

— Не факт. Мой драфт проходил в 1989 году, а Русская Пятерка была создана в 1996-м. Неизвестно, как было бы, и попал бы я в это звено. Так нельзя загадывать.

— Какой момент надо было изменить в 1994 году, чтобы ваш «Ванкувер» завоевал Кубок Стэнли?

— Я не назову один эпизод в финале с «Рейнджерс», который радикально повлиял бы на ситуацию. Мы вообще в первом раунде могли вылететь, когда с «Калгари» горели 1-3 в серии.

Вообще считаю, что каждый должен хорошо заниматься своим делом. Моим делом было забивать голы. Я в том плей-офф забросил 16 шайб. Кто-нибудь еще такое сделал? Нет. Так что свою работу я сделал очень хорошо.

В нашей команде каждый пытался делать всё, что возможно. «Ванкувер» вообще был достаточно средним клубом по составу. Просто ребята в тот год сыграли выше своих возможностей. Вот я забросил не восемь шайб за плей-офф, а в два раза больше. Вратарь всё ловил, защитник нормально защищались. Не надо гневить Бога, «Ванкувер» и так в тот год выступил шикарно.

«В хоккее надо ввести маски и ошейники»

— Нужно ли сделать обязательной защиту шеи для хоккеистов? Посмотрите на трагедию с Адамом Джонсоном в Великобритании.

— Когда я начинал играть, то еще многие хоккеисты выступали без шлемов. Назову великого защитника Ларри Робинсона — он всю жизнь не признавал каску. А потом начал играть не только в шлеме, но еще и в маске.

Сейчас я играю в хоккей пару раз в неделю с уважаемыми людьми. И я всех заставляю надевать не только шлем, но и маску. Я считаю, что это надо ввести в профессиональном хоккее. И полные маски, и «ошейники» для защиты горла. Я это проходил сам. Помню, как нам сказали: «Дети, надевайте маски, так вы будете играть до 18 лет». Несколько месяцев это казалось очень неудобным, но потом все привыкли. И я до сих пор играю в маске, даже ее не замечая. Это уже привычка.

Хоккей становится быстрее, игроки сильнее, шайба летает по площадке как пуля. Ладно, тебе выбили зубы. Не увернулся, твои проблемы. Если нерасторопный, то будешь ходить без зубов. Но ты можешь обезопасить себя от очень многих травм.

Сколько раз людям ломали челюсти? Один эпизод, и ты вылетел из игры на несколько недель, потом мучаешься. Так почему же не перейти на полную защиту? Это же во всеобщих интересах. И «ошейники» нужны, потому что люди умирают. Хоккей — это опасный вид спорта. Вообще не вижу, в чем проблема.

— Какой был самый опасный случай в вашей карьере?

— Я такого не назову. Потому что всегда пытался смотреть, где шайба. Надо было предугадывать, уворачиваться. Помню, как в старом «Монреале» все наезжали на игрока, когда ему попадали шайбой в лицо. Это значит, что он плохо следит за игрой.

Сейчас скорости выше, ты можешь уже не успеть с реакцией. Ребята щелкают с сумасшедшей силой. А значит, нужно идти в ногу со временем, усиливая защиту.

— Это нормально, что главного тренера СКА Романа Ротенберга дисквалифицировали на один матч только за то, что он что-то сказал о судьях? А раньше так наказывали Андрея Разина.

— Надо смотреть правила, регламент КХЛ. Если там так записано — значит, ты предупрежден заранее. Понимаю, что на эмоциях после матча можно сказать что угодно. Но поэтому тренером не так легко работать.

Я вот общался со Славой Быковым. Когда он возглавлял сборную России и клубы, то всегда стоял на лавке с непроницаемым лицом. Ребята делают ошибки, пропускают голы, а он даже не волнуется.

Говорю ему: «Слава, я бы так не смог. Я бы клюшку об бортик сломал. А ты — красавец!» Вот поэтому я и не работаю тренером.

«Емельяненко мог бы уронить Тайсона»

— Федор Емельяненко планировал провести бой с Майком Тайсоном, но Железный Майк недавно от этого отказался. Правильно сделал?

— Да? Бой по боксерским правилам планировался, но они еще не подписали контракт. Тайсон отказался? Интересно, я узнаю у Феди, мы общаемся.

Знаете, Емельяненко боксирует на уровне минимум мастера спорта. Да, Тайсон — великий боксер. Но он старше на 10 лет. И если тяжеловес, к тому же мастер спорта, тебе пробьет, то мало не покажется. Если бы Федя попал, то Тайсон бы упал.

Понятно, что тут вопрос в том, кто попадет первым. Но думаю, что Емельяненко имел бы в таком бою неплохие шансы.

— Вы с ним тренировались?

— Да, и в Федю не так легко попасть. Я видел, как он боксировал с кандидатом в мастера спорта. Он вырубил его одним ударом.

Я занимался борьбой и знаю, что это такое — выдержать хотя бы один раунд. Ты можешь через минуту умереть, когда кончатся силы. А если раунд по три минуты, то надо готовиться. Тот, кто не занимался борьбой или боксом, этого не поймет. Нагрузка сумасшедшая! Ты задохнешься в ринге, тебя просто оттуда уведут. Я сам это проходил.

— А зачем Емельяненко в последние годы шел на бои? Мог бы давно уже закончить.

— Федя — уникальный спортсмен. Если чувствует в себе силы, то почему бы не попробовать? Один раз он мне в зале дал руку на болевой прием. Там был такой захват, что вырваться невозможно. Или перелом руки, или стучишь по полу, что сдаешься.

Федя такой: «Ломай руку, я вырвусь». Я попробовал это сделать. И не понял как, но он вырвался. Его даже на удушающий прием почти не поймаешь!

Посмотрите его бои, когда он попался, его головой в пол воткнули. После таких ударов нормальный человек не встает. Но Федя не просто встал, а еще выиграл бой.

Мы достаточно давно дружим. Я этим горжусь и понимаю, что на таких людей интересно смотреть. Они уникальны в своем виде спорта. Или как я познакомился с Майклом Джорданом. Мы с ним проводили время, потом я видел его в Ванкувере, я сидел в первом ряду на баскетболе. В матче против «Гриззлис» два спортсмена выпрыгивают за мячом. Один профессионал из НБА вниз пошел, а Джордан в воздухе остался висеть и в кольцо попал. Вот как он это делает? Я не знаю. Поэтому он и Майкл Джордан.