Фото: Вячеслав Грачёв (с) РК Булава
Вторая часть беседы с экс-игроком сборной России, в которой мы обсудили причины распада «Булавы», несостоявшийся приезд в Таганрог Зака Гилдфорда, интерес к российским регбистам из Европы и натурализацию легионеров.
Вернёмся на несколько лет назад, а точнее в 2020 год, когда вы покинули «Булаву» второй раз в тренерской карьере. Не жалеете ли о том, что повторно согласились возглавить команду, ведь в 2012-м у вас уже была похожая история и выходит что вы в какой-то степени наступили на одни и те же грабли дважды?
— Нет сожаления. Я по-прежнему скучаю по Таганрогу, мне понравилось это место. Там есть фундамент для развития, в этом городе есть и любят регби, и можно было бы на матчи собирать полный стадион, выращивать собственных воспитанников. К сожалению, в 2020-м сложилась непонятная финансовая ситуация. Не знаю всех нюансов, но по моей информации, деньги просто не доходили в клуб или приходили не в полном объёме. Естественно из-за этого начинаются разногласия, портится командная атмосфера, в таких условиях становиться работать невозможно. Нам давали обещания, что все долги будут погашены, а в итоге клуб развалился.
Немного спустя после вашего ухода Владимир Карагодин сказал, что у «Булавы» изначально был дефицитный бюджет. Вы об этом знали?
— Дефицита не было. Первоначально спонсоры утвердили один бюджет, но на деле в распоряжении клуба оказалась другая сумма, практически вполовину меньше. Насколько знаю, был основной ростовский инвестор, он направлял деньги в Федерацию, оттуда они шли в клуб и где-то по дороге терялись. То есть получалась странная картина. Мы рассчитывали на определённое количество средств, подбирали соответствующий состав, ещё до начала сезона подписывали игроков. В феврале и марте «Булава» начала трансферную кампанию, а в мае уже начались финансовые проблемы. Как в таких условиях можно строить проект? Зарплата не выплачивалась 3-4 месяца, я не видел смысла оставаться в клубе. Тем более, никто не давал гарантий когда ситуация наладится.
«Булаву» можно было спасти?
— Когда начались финансовые проблемы, мы просто попросили дать нам доиграть сезон, так как команда показывала результат. Речи об усилении состава уже не шло, просто хотя бы сохранить то, что есть. Но и этого не было сделано. Когда денег нет, как спасти клуб? В принципе, если создаётся или появляется команда в высшем дивизионе, то у неё должны быть бюджетные гарантии на несколько лет, иначе смысла в такой затее нет вообще. Сейчас в PARI Чемпионате России есть «Химик». Хочется верить, что это долгосрочный проект, а не клуб на 1-2 сезона, как это было уже с другими российскими командами.
Сколько клуб остался вам должен?
— У меня был контракт на пять лет, я рассчитывал на долгосрочный проект. В соглашении был пункт, что если ухожу раньше времени, то должен выплатить клубу неустойку. В итоге, мы разошлись полюбовно, никто никому ничего не должен.
В Таганроге вам едва не удалось провернуть в хорошем смысле один из самых слова сумасшедших трансферов в истории российского регби — заманить Зака Гилдфорда. Как вообще удалось выйти на новозеландца и договориться с обладателем Кубка Мира?
— Я пригласил в Таганрог моего хорошего друга Александра Кузнецова. Тогда он работал в Париже, сейчас, кажется, в Федераль 1. У Саши очень много знакомых и связей с агентами. Благодаря этому удалось выйти на агента Зака. Игрока устроило наше предложение и мы подписали предварительное соглашение. Не буду скрывать, что подписание Гилдфорда было в том числе для пиара, чтобы такой регбист завлекал людей на трибуны, был на поле и в медиа-пространстве. Я смотрел игру Зака в «Невере», он был в хорошей форме.
Вас не смущало, что Зак уже тогда имел проблемы с режимом и настолько не располагал хорошими вариантами, что согласился на приезд в Таганрог?
— Безусловно, было смущение и риск. Лично я был против делать ставку на такого регбиста, так как понимал, что Гилдфорд может стать большой проблемой. Он любил поиграть в карты, имел проблемы с режимом. Я очень не хотел, чтобы он начал гнуть пальцы и нам пришлось за ним бегать. Команда должна быть важнее одного игрока. Поэтому с таким трансфером можно было серьёзно прогадать.
Немного шуточный вопрос. Есть ли ощущение, что Гилдфорд даже в состоянии похмелья выходил на поле и всё равно давал бы результат, будучи бы одним из лучших в Чемпионате России?
— В таком случае Зак бы вообще не выходил на поле и получил бы крупный штраф. Он профессиональный спортсмен, не думаю, что мог бы приходить на тренировки или матчи с похмелья.
Насколько знаю, помимо Гилдфорда ещё велись переговоры с другими звёздными регбистами…
— Были на радаре шесть африканцев, но в основом это ребята уровня чемпионата ЮАР. Также просматривали двух-трёх игроков, которые как из Гилдфорд, имели опыт выступлений за сборную Новой Зеландии. Но сейчас уже не вспомню кто конкретно это были.
До вас «Булаву» возглавлял Алексей Беков. Приезжая в Таганрог он говорил, что хотел бы стать мостиком для российских игроков и попробовать устроить наиболее талантливых и перспективных во Францию. У Алексея не вышло. Вы когда приезжали в «Булаву» ставили ли себе такую цель?
— Конечно, когда появляется талантливый парень, хочется ему помочь. У меня остались контакты с «Аженом», «Монпелье», «Монтобаном». В эти клубы можно было бы отправлять игроков хотя бы на стажировку. Но с ними нужно сотрудничать, вести диалог. Например, предложить им создать академию или фарм-клуб в том же Таганроге, Пензе, Нижнем Новгороде… Не важно в каком городе, главное наладить с ними связь, иметь возможность поставлять перспективные кадры. У французских клубов один интерес — хорошие регбисты, которых они ищут по всему миру. У таких команд есть свои тренировочные центры на Фиджи, Тонга, Самоа, Новой Зеландии, Австралии, ЮАР, где они просматривают ребят и лучших забирают к себе. Причём в этих центрах работают опытные специалисты и бывшие игроки высокого уровня. Нам тоже было бы хорошо, если бы такие академии появились в России. А то читаешь интервью российских ребят, многие из них говорят, что хотели бы попробовать себя в сильном европейском чемпионате, но тянут ли они на этот уровень? Честно, не думаю что большое количество отечественных регбистов соответствуют, иначе уже давно бы выступали за сильные зарубежные клубы. Поэтому нужно отправлять молодых парней, чтобы они набирались опыта и пробивались в Топ-команды. Конечно, получится не у всех. Те же Артемий Галло и Люк Брока не потянули уровень высших дивизионов Франции, но всё равно они выступают в хорошей лиге, из которой проходили в состав сборной России.
Это вообще реально, чтобы клуб Топ-14 или Про Д2 организовал учебный центр в России?
— Думаю, вполне. Раньше же ВВА имела связи с английскими «Сарацинс». Проблема в том, что руководителям российских клубов это не очень интересно, они не хотят отпускать самых перспективных ребят. А нам важно было бы создать саму систему подготовки игроков по европейскому образцу, тогда бы талантов выросло больше. Пусть бы сейчас уехали во Францию 3-5 перспективных 18-летних парней, но через пять лет они могли бы выступать в Топ-14 или Про Д2. А через 10-15 лет в России таких талантов было бы не 3-5 лет, а условно 30-50. Это был бы плюс и для сборной, и для наших клубов, и для международного партнёрства, так как зарубежным командам был бы интересен наш рынок.
А был ли вообще кто-то из «Булавы», кто реально мог уехать во Францию, допустим в Про Д2 или 3-4 дивизионы?
— Антон Макаренко, мне кажется, мог бы играть в Топ-14. Он сразу показывал приличный уровень. Регбист с хорошим захватом, подвижный, хорош в коридорах. Лично я видел Антона на позиции шестого номера, но у нас не было хорошего замка, поэтому мы его поставили во вторую линию. Арсен Мачаладзе тогда только завершил выступления за молодёжную сборную Грузии. Он участник Кубка Мира U20, очень мощный парень с огромным потенциалом и местом для прогресса. Неплохо тогда заиграли Муслим Ибрагимов, Рашид Магомедсаидов и Ислам Абдулкадиров. Поначалу они конечно умирали от нагрузок, жалко было их (с улыбкой). Но потом привыкли, начали прогрессировать. Рашид сейчас попал в «Енисей», Ислам дорос до уровня сборной России.
То есть «Булава» под вашим руководством могла добиться гораздо большего?
— Однозначно. Мы серьёзно обновили команду, попрощались с рядом опытных ребят и даже в таком составе уже тогда давали бой «Красному Яру», «Локомотиву», «ВВА-Подмосковью», ЦСКА. Как раз больше вопросов было не к молодым парням, а «ветеранам», как Гасанов и Дёмушкин. Назир никак не мог наладить коридоры, из-за чего мы теряли много мячей. У Ильи не получалось настроить прицел, мазал даже с не самых сложных позиций. Не знаю, может из-за того что им нужно было брать на себя лидерские качества они не справлялись с этим грузом ответственности. Нужно стабильное финансирование, тогда было бы постепенное развитие и прогресс.
В интервью нашему сайту в апреле 2020 года вы говорили что после Кубка Мира 2019 вам звонили французские функционеры и спрашивали по поводу Федотко. Всё это было на уровне интереса или французские клубы реально были готовы подписать Богдана?
— Да, многие люди связанные с регби, спрашивали за Богдана. Точно помню выходил на меня агент из «Монпелье». Если есть интерес, то можно разговаривать и доводить дело до сделки.
Кем-то ещё кроме Федотко интересовались предметно?
— Знаю, что в разное время были разговоры по поводу Тагира Гаджиева и Дениса Симпликевича. В целом, всю основную восьмёрку форвардов сборной России на Кубке Мира 2019 можно было после турнира отправлять в Европу. Наша схватка была сильнее, чем в 2011-м, то есть ребята сделали качественный шаг вперёд и им нужно было дать возможность продолжать развитие.
Почему на ваш взгляд ни Федотко, ни другие игроки кроме Готовцева так и не уехали в Европу? По нашей информации, некоторые российские клубы не захотели отпускать ребят.
— Однозначно, так и было. Когда ты хорошо зарекомендовал себя на Кубке Мира, твоя цена и ценность увеличивается в два раза. То есть, регбист может рассчитывать на прибавку к зарплате в своей нынешней команде. Плюс, руководители клубов хотели сохранить своих ключевых исполнителей. Но, главное на мой взгляд, у некоторых ребят не было максимального желания уехать за границу. Потому что если спортсмен хотел попробовать себя за рубежом, как Кирилл Готовцев, то он брал и делал. И всё равно, что тогда ему уже было за тридцать лет. Если у человека есть мечта и он готов за неё бороться до конца, то у него всё получается.
Мне кажется, наших ребят отпугивали трудности, с которыми они столкнутся при переезде. Языковой барьер, различия в ментальности, более высокая конкуренция. Здесь нет проходных матчей, нужно на каждой тренировке и игре выкладываться по максимуму, а зарплата может быть не намного выше, чем дома. Добавьте к этому, что клубам из PARI Чемпионата России не грозит вылет в низший дивизион. Плюс, у многих парней даже нет агентов. Вот сейчас агентом работает Кирилл Кулёмин, у которого не стоит очередь из российских регбистов, желающих попробовать свои силы за рубежом. Да и вообще на российском рынке нет европейских скаутов, которые бы отсматривали игроков и делали бы запросы в наши клубы. У России просто нет коммуникации с другими более сильными регбийными Федерациями. Поэтому наших парней не зовут в Европу, поэтому у нашей сборной не было тест-матчей с Топ-командами. Например, Грузия ведёт диалоги с другими Союзами, и соответственно играет с ЮАР, Уэльсом, Италией, Шотландией. А мы что? Нам необходим обмен опытом, которого нет. Была ниша, которую мы могли занять, а теперь вместо нас тесты с топовыми соперниками получают Испания, Португалия и другие. А мы максимум довольствовались играми с Гонконгом и Намибией. Следовательно интерес зарубежных клубов к российским игрокам упал практически до нуля.
Есть проверенная схема, когда страна пачками отправляет молодых игроков во Францию, например. Так делают Грузия, Испания и Португалия, которые за счёт этого стали сильнее. Россия же сейчас перестала это делать.
— Нельзя просто так отправить игроков пачками. Думаете, в той же Франции стоит очередь из желающих взять российских регбистов? Конечно, нет. Сейчас ещё труднее попасть сюда по причине всех бюрократических процедур. Зарубежным клубам нужно качество, а не количество, просто так содержать игрока никто не будет.
Как относитесь к натурализации легионеров для сборной России?
— К этому вопросу нужно подходить осторожно. Мне кажется, потенциал российских регбистов не исчерпан. Посмотрите на сборные России по волейболу и баскетболу, там же почти нет легионеров, и эти команды добиваются успеха. Но идею натурализации я бы не отметал. Это действительно поможет. Япония тому явный пример. Всё зависит от качества этих иностранцев. В Чемпионат России приезжают игроки разного уровня. Их тоже нужно отсматривать и фильтровать, брать ребят действительно на проблемные позиции, где нет собственных талантов. Например, мне очень нравился в «Славе» Ревита Биддл. Вот он бы стал усилением для сборной России, но его отпустили. Сейчас импонирует Лейтон Экстин, но таких игроков мало. Очень большая текучка и многие хорошие легионеры играют у нас сезон-два и уезжают. Естественно, натурализовать их мы не можем.
А как бы с проблемой, когда в PARI Чемпионат России приезжают легионеры, хорошо показывают себя первые 2-3 сезона, а потом сдают?
— Значит такого качества игроки. Вспомните, в какой форме в Россию вернулись Кобус Мараис и Джереми Джордаан. Они будто по киллограм десять лишних набрали. Как они в таких кондициях выступали во Франции? Может поэтому и вернулись обратно, так как там у них не получилось. Это, наверное, говорит о профессионализме таких регбистов.
Если вам сейчас предложат снова попробовать себя тренером в одном из российских клубов, вам это будет интересно? Или с вас довольно опыта «Булавы»?
— Мне всегда интересно вернуться в Россию, но многое будет зависеть от предложения. Даже в «Булаву» готов приехать ещё десять раз, однако смотря какие создадут условия. В любом случае хочется заниматься любимым делом, быть в регби, но сидеть без работы или работать без денег ни у кого нет желания.
Риаан ван Стратен: «Мы добились прогресса с ”Динамо” не благодаря, а вопреки»
